Замуж за инстранца или Россиянина

У чернокожих американцев большие проблемы: 40% молодых мужчин настроены на долгосрочные отношения, а среди женщин такие намерения лишь у 25%, показало национальное исследование NPR. Возможно, им рано отчаиваться: в России в 2009 году, согласно обследованию Росстата, готовность женщин, состоящих в незарегистрированном союзе, официально выйти замуж, оценивалась ниже, чем намерение мужчин жениться. Но уже в 2012 году опрос показал, что женщины снова стремятся к браку сильнее мужчин (см. график 1). Вкупе с демографическими факторами это даже привело к тому, что официальные показатели брачности вернулись к уровню 1990 года, да и остальные улучшились (см. график 2). Все это не самый плохой сигнал для экономики: если брак не считают излишеством, значит, хотя бы мужчины в ней чего-то стоят. Вопрос, достаточна ли их стоимость для по-настоящему длительных отношений.

Разумеется, в начале отношений женщины редко первым делом смотрят в кошелек. Они просто "хотят встретить мужчину, который сможет позволить им быть девочками и не переживать за завтрашний день", описывает клиенток сервиса знакомств Wamba представитель компании Юлия Грызунова: "Почти каждая пишет, что ищет заботливого и любящего мужчину, с которым можно построить крепкие отношения. Крайне редко девушки говорят о предполагаемом доходе избранника. Все-таки в первую очередь для них важны личные качества возможного супруга".

Но без денег не переживать за завтрашний день затруднительно. Согласно статистике сайта знакомств eDarling.ru, позиционирующего себя как сервис для поиска серьезных отношений, доход партнера очень важен для 27% женщин и только для 3% мужчин. Еще 69% женщин и 54% мужчин указывают, что он "скорее важен". Даже среди дам "за 50" считают доходы партнера "очень важным" вопросом 18%. А вот его готовность помогать по хозяйству является не слишком важным критерием, добавляет менеджер Жанна Тихонова. "Если сравнить разные исследования, видно, что требования к будущему супругу остаются традиционными. Мужчины ценят в женщине в первую очередь внешность и характер, а женщины прежде всего обращают внимание на характер и материальное положение мужчины",— замечает социолог Ольга Здравомыслова.

Материальное положение, впрочем, всегда можно улучшить. Даже неофициально женатые мужчины зарабатывают больше холостяков, и, по расчетам Андрея Аистова, доцента кафедры экономической теории и эконометрики ВШЭ в Нижнем Новгороде, этот казус лишь наполовину может быть объяснен женской избирательностью.

Анализ данных Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ за 1994-2011 годы показывает, что "значимый рост доходов наблюдается у мужчин за четыре года до заключения официального брака и за два года до начала совместного проживания". После развода доходы падают, хотя и не опускаются до холостяцкого уровня. А значит, дело не только в том, что женщины выбирают мужчин, положительные личные качества которых уже были вознаграждены на рынке труда более высокими доходами (эффект отбора), но и в том, что брак заставляет мужчин зарабатывать больше (эффект воздействия). "В среднем в России наблюдаются оба эффекта, примерно равные по величине",— полагает Аистов.

Если доходы остаются низкими, неофициальный союз к браку так и не приводит. "Мужчина, который мало зарабатывает, не имеет постоянной работы, для брака не очень привлекательный партнер. Женщина может жить с ним годами, может родить ему ребенка, но она не соглашается выйти за него замуж, пока он не возьмется за ум, не найдет хорошую работу,— рассказывает старший научный сотрудник Института демографии ВШЭ Ольга Исупова.— В неблагоприятных экономических условиях женщины образуют сожительство, чтобы не связывать себя слишком тесно с неподходящими мужчинами. На фокус-группах они мне говорили: "Я ему не жена, я не обязана ему борщи готовить. Я могу смотреть в другие стороны. Если мне попадется кто-то лучше, я ничем не связана"".

За лучших принято конкурировать, доказывая свои достоинства. Общественные ожидания, как говорит Ольга Исупова, "построены на модели, в которой мужчина успешен, а женщина за него старается бороться". В результате на нее ложится слишком многое: "От нее теперь ожидается, допустим, что она будет еще и машину водить — раньше хотя бы это делал мужчина. Если же мужчина готовит или занимается детьми, это его добрая воля, а не общественные ожидания от его поведения".

Возможно, женщины так ценят брак потому, что сами ценятся слишком дешево. По оценке Росстата, разрыв в средней зарплате женщин и мужчин составляет 36% (для сравнения: в Евросоюзе — 15,5% в 2009 году). Схожий уровень наблюдается в Южной Корее — 36,7%. Эта страна — среди лидеров ОЭСР по числу браков на тысячу человек: 7,13 в год (в России — 8,5). Правда, реальная разница в оплате труда может быть не так велика: по расчетам научного сотрудника Центра трудовых исследований ВШЭ Алексея Ощепкова, с учетом возраста, образования, стажа работы разрыв составляет лишь 15-18%. В дошкольном и среднем образовании женщины, по данным Росстата, вообще получают на 5,9% больше мужчин. Но только все это не дает им повода чувствовать себя увереннее на рынке труда.

"Женщины всегда были менее востребованы, чем мужчины",— рассказывает руководитель отдела аналитики рекрутингового портала Superjob.ru Валерия Чернецова. Среди вакансий, в описаниях которых был указан пол (с 1 июля это запрещено), две трети составляли "мужские", а среди вакансий с уровнем дохода от 100 тыс. руб. разница была четырехкратной. Неудивительно, что женщины в среднем просят за работу на 10% меньше, чем мужчины на той же должности, а разница на руководящих должностях — до 20%.

Впрочем, и это еще не повод замыкаться на мужчину. "С экономической точки зрения гораздо больше вещей, которые не способствуют консервативным семьям,— отмечает Исупова.— Если женщина может заработать деньги, это всегда соблазн".

И можно было бы выдержать соблазн деньгами, но не страх безденежья. "Многие женщины готовы вступить в брак не под влиянием традиционной социальной нормы, она ослабла, а под влиянием страха бедности,— говорит Здравомыслова.— У них все еще есть представление, чаще иллюзорное, что брак гарантирует им экономическую стабильность". Она подчеркивает: результаты подавляющего большинства опросов свидетельствуют, что иллюзии развеиваются. Женщины реже верят, что мужчина сможет их обеспечивать. По сравнению с 90-ми сейчас уменьшилась доля женщин, желающих стать домохозяйками: женщины все реже надеются на то, что смогут так прожить. За последние несколько лет, по словам Здравомысловой, страх женщин потерять оплачиваемую работу заметно усилился: "Они боятся, что окажутся в ситуации, когда и муж не может обеспечить семью, и собственной работы, чтобы продержаться, нет. Женщины, прежде всего молодых поколений, понимают, что естественная гарантия для них — инвестировать силы и средства в свое образование, в профессиональный рост. Не из карьерных соображений, а чтобы иметь опору и какие-то гарантии от бедности для семьи". Поэтому, например, многие женщины не берут полностью положенный им по закону декретный отпуск.

Возможно, этим они спасают не только карьеру, но и свой брак: образ хранительницы очага хорош только на словах. "Символически патриархатные идеи поддерживают и мужчины, и женщины,— говорит профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Анна Темкина,— но на практике наблюдается тренд к гораздо более эгалитарному распределению ролей". Роли зависят от стадии отношений. Пока люди состоят в неформальном браке (который часто является вовсе не альтернативой официальному, а именно этапом, после которого люди вступают в законный брак), отношения обычно эгалитарны: готовит мужчина, уборку делает тот, у кого есть время, и т. п.

Ситуация меняется после регистрации брака и рождения ребенка (часто это связанные события). "Женщина чаще остается с ребенком, потому что это ей удобнее, и это выгоднее с точки зрения ресурсов семьи: женщина обычно меньше зарабатывает. Начинается более сильное гендерное распределение ролей. К рождению второго ребенка изначально эгалитарная пара приходит с сильным гендерным распределением",— указывает эксперт. Это во многом связано с тем, что за год-два ухода за ребенком женщина теряет квалификацию и профессиональные связи, тогда как мужчина за это время может сделать карьеру. "Если на эту ситуацию накладываются культурные символы, патриархатные штампы, гендерное распределение ролей сохраняется, и система становится самовоспроизводящейся" — говорит Анна Темкина.

Мужчины при этом не особенно страдают. И свою удовлетворенность различными сторонами семейной жизни практически по всем параметрам оценивают выше, чем женщины. В обследовании Росстата за 2009 год (в 2012-м году вопрос не задавался) только заработки жены получили среднюю оценку меньше четырех по пятибалльной шкале. В остальном и внимания им хватает, и заботы, и сексуальные отношения их устраивают, и то, как женщина ведет хозяйство и воспитывает детей. Женщины же больше всего были довольны сексуальными отношениями с мужем и его внешним видом, оценивая его способность обеспечить семью лишь на 3,5 балла. С идеалистическими представлениями о женщине, которая должна быть красивой и сексуальной, и о мужчине, который должен зарабатывать, реальность расходится слишком очевидно.

"В 90-х мы проводили исследование в России и шести европейских странах. В России были самые неудовлетворенные браком женщины,— вспоминает Здравомыслова.— Сейчас эта неудовлетворенность только увеличилась, потому что женщины чувствуют неуверенность в том, что мужчина может выполнять традиционную роль, а в то же время и партнерскую роль он не всегда готов и умеет выполнять. Женщины знают, что часто им приходится справляться в одиночку. Даже говорят, что в браке они часто себя чувствуют одинокими матерями, потому что все лежит на женщине, и она не может расслабиться ни на минуту". В советское время, продолжает социолог, женщина разрывалась между семьей и работой, но "имела некие социальные гарантии и доступную всем семьям независимо от их достатка систему общественного воспитания детей (детсады и т. п.)". Сейчас этого нет, а вместо "целенаправленной политики, которая бы помогала женщине совмещать работу и семью, есть, наоборот, идея, что хорошо бы иметь традиционную семью". Что, подчеркивает Здравомыслова, прямо связано с материальными ресурсами семьи. "Много у нас семей, где мужчина способен обеспечить женщину и детей на всю жизнь? Может быть, процентов семь. А остальные 93%? Если искусственно тормозить изменения, которые уже произошли с институтом семьи, и не помогать людям решать связанные с этим проблемы, может в конце концов возникать ситуация, когда многие молодые женщины просто отказываются от брака и даже рождения детей. Просто потому, что они не выдерживают".

Прогноз вполне реалистичен. "Посмотрите на суммарный коэффициент рождаемости,— предлагает Исупова.— Во всех развитых странах он невысок, но он особенно низок в тех странах, где сохраняются традиционные ожидания от женщин: Япония, Германия, Греция. Там, где гендерное равенство выше,— в Скандинавии — коэффициент около двух, то есть население практически воспроизводится". "Если степень гендерного неравенства на рынке труда и дома очень различается, естественно, рациональный человек пойдет туда, где ему лучше, а лучше ему будет на рынке труда,— объясняет Исупова.— Если женщина в семье становится всеобщей служанкой, она просто отказывается от семьи в целом. Традиционная семья сейчас мало кому интересна. И если ты выходишь замуж не просто за мужчину, а за его семью, все это еще гораздо менее привлекательно".